Московский сайт терапии искусствами

Сидорова В.В. Философия Терапии творческим выражением и тенденции в современной психологии и современном искусстве. 2004

Московский Психотерапевтический Журнал Специальный выпуск Психотерапия искусствами, 2005, №4, отв.ред.выпуска Сидорова В.В, Морозова Е.А. (ниже приводится содержание номера и фрагменты некоторых статей)

Философия Терапии творческим выражением и тенденции в современной психологии и современном искусстве.

Совершенно невозможно игнорировать тот факт, что в сферах современного искусства, как и в сфере современной психологической практики, за последние десятки лет происходят глобальные изменения, расширяющие и изменяющие представления, существующие в обоих областях о природе сознания и в свою очередь изменяющие конфигурацию и виды самой психотерапии В теоретической психологии, появляется все больше изданий посвященных Consciousness Studies, проходит конференции посвященные проблемам исследования сознания. Сознание здесь берется в возможно широком контексте и исследования проводятся междисциплинарные на стыке психофизиологии, антропологии. исследования культур, психосемиотики, психолингвистики. Только начинает оформляться совершенно новое направление исследование сознания через искусство или посредством искусства. Сюда относятся как исследования посвященные восприятию искусства, психофизиологии мозга и искусства, посвященные феноменам синестезии, исследования знаменитых художников, так и исследования в области современного танца и искусства. На наш взгляд философия, на которую опирается терапия творческим выражением удачно отражает все эти современные тенденции.

Но для начала несколько слов об истории направления. По словам И.В. Бирюковой- пионера Терапии Творческим выражением в России, «интермодальная терапия творческим выражением является одним из молодых направлений психотерапии. Оно начало развиваться в 70-х годах 20 столетия. В начале центром его развития стал Лесли- колледж в штате Массачусетс, США. Shaun McNiff, Рaolo Knill, Norma Canner и др. открыли магистерскую программу по Терапии творческим выражением. И это было в самый разгар развития узкоспециализированных направлений терапии творчеством. И теперь, спустя 30 лет существует целая международная сеть учебных центров и институтов (около 20) в США, Канаде, в Европе (Швейцария, Дания, Германия, Финляндия, Швеция, Норвегия) и в Израиле. В 1994 году была создана Международная Ассоциация Терапии Творческим Выражением (International Expressive Arts Therapies) , которая объединила не только психотерапевтов, но и поэтов, художников, танцовщиков, певцов и музыкантов, т.е. людей искусства и преподавателей разных видов творчества.» Вкратце перечислим эти тенденции, а потом проиллюстрируем их примерами, взятыми из терапии Творческим выражением.

1. Тенденция к полимодальности или использование различных видов искусств, для выражения, связанных с различными с модальностями. Такой подход связан с представлением о том, что один и тот же человек видит, слышит, двигается , смотрит , использует различные органы чувств и следовательно для него должно быть естественно выражаться, используя голос, движение, краски. Данный подход опирается на полиэстетическую теорию. И на восточную систему обучения, где занятия, музыкой, философией, эстетикой, визуальным изобразительным искусством существовала как одна традиция. Ту же тенденцию мы наблюдаем и в современном искусстве, когда, например, танцор на представлении может использовать голос, чтобы усилить эффект и т.д. Хотелось бы добавить, что согласно современному японскому философу Китаро Нисида, различие между наукой, моралью, религией, искусством, рассматриваются в качестве внешних, в глубине, каждый из перечисленных опытов включен в единый поток движения к доконцептуальному «чистому опыту».
Ту же тенденцию мы наблюдаем и в современном искусстве, когда, например, танцор на представлении может использовать голос, чтобы усилить эффект и т.д. В теоретической психологии исследования сознания это проявляется в исследованиях феноменов синестезии, а также в исследованиях процессах памяти - как и в сигналах каких модальностях кодируется информация.

Позвольте привести пример из практики групповой терапии творческим выражением, где участникам было предложено выразить в красках и линиях свои чувства, связанные с переживанием своей жизни сейчас и написать два-три слова, которые приходят на ум. После чего в парах было предложено, глядя на рисунок начать двигаться и затем сказать одно слово. Картина должна была вдохновлять движения. То есть был предложен переход в другую модальность. Одна из участниц после того как ее картина была протанцована заплакала и объяснила. Что она как будто увидела свою жизнь сейчас со стороны , что это она увидела себя «мотаемую из стороны в сторону». Повторив движения вместе с партнером они придумали танец, который бы отражал ее желаемое видение жизни в нем было больше устойчивости и прочности Несколько раз совершив танец перехода она закрепила этот опыт.

2. Тенденция воспринимать более однородно связку – тело-сознание. Подобная тенденция развивалась во всех направлениях современного танца, включая японское буто и в современной психотерапии получило очень мощное развитие, как многообразные телесно-ориентированные терапии Райха, Лоуэна, кинезиология и т.д.).

3. Тенденция к безоценочному выражению и беспристраному наблюдению за феноменами психоэмоциональной жизни, воспринимаемые не как «плохие и хорошие», «желательные и нежелательные», а как одно из проявлений сознания. Из этого положения вытекает представление об эстетической ответственности терапевта перед возникающим произведением и способности его в нужный момент инициировать переход к другой модальности. Концепция об эстетической ответственности опирается на философию феноменологии - где любой возникающий продукт –это феномен не означающий больше чем он есть. То есть отказ от чрезмерных интерпретаций. Здесь для терапевта есть скользкий момент заключающийся в том. как реагировать на творчество клиента безоценочно.

Выход найден в применяемой в терапии творческим выражением концепции aestetik response или Эстетический отклик, эстетический ответ, эстетическая реакция. Терапевт вместо интерпретации может ответить коротким трехстишием или движением Та же схема применяется при работе в группе, когда все участники группы или один – в ответ на перформанс или картину одного из участников- могут ответить на из выбор – звуком, мелодий, танцем или картиной.

4. Тенденция к импровизации, как возможности непосредственно наблюдать проявления жизни «сознания – тела», которое как известно функционирует как поток, живое непрекращающееся движение, где один образ, мысль, ощущение, чувство, движение сознания влечет за собой другое. В современной науке о сознании исследуется как наративность сознания. Очень активно используется в терапии творческим выражением, где есть понятия само разворачивающийся творческий процесс индивидуума и группы.

5. Тенденция к исследованию в психологической практике, а в искусстве и к выражению сноподобных состояний, пограничного состояния сознания. Одной из теорий, лежащих в основе терапии творческим выражением –является эстетическая теория – в которой – манифестация выражение через искусство – воспринимается как оформленное и усиленное выражение реалий сна и воображения.

6. Тенденция в современном искусстве в создании образа или череды образов, оставляющих пространство для полифонии восприятия и высвобождении ресурсов в сознании воспринимающего.(современный танец- Мин Танака ) Феномен эстетического восприятие - также сложен и трудно описываем как и природа самого сознания. Просто прибывая в этой полифоничности не объясняя и не интерпретирую терапия творческим выражение достигает своего эффекта.

7. Еще одной особенностью терапии творческим выражением является ориентация на создание готовых произведений искусств. В связи с этим терапевт должен быть сам художником и знать творческий процесс изнутри. В программе подготовки терапевтов Творческим выражением обязательно существую т арт-студии и терапевт обязан практиковать две арт-дисциплины также выставка, перформансы.

8. Тенденция исследовать миф и ритуал. Проявляющаяся в использовании ритуалов как в современном искусстве, так и в терапии творческим выражением очевидная связь различных видов творчества с ритуалами использование их в повседневной жизни. Трансперсональная теория также в различных своих аспектах является основой для терапии творчески выражением Часто группы по арт-терапии начинаются со складывания мандал из цветных платков или пения песен, посвященных земле, где устанавливается связь с землей, с временем года, что особенно актуально в больших городах. На группе или в индивидуальной терапии могут изготавливаться предметы, которые потом могут дома использоваться в домашних ритуалах. Например, стих может стать простой мантрой. Мы делали на группах – куклы «берегини»- участницы их шили сами соединяясь со своим женским аспектом защитницы. Также мы делали чашки для чайной церемонии- из глины- глина прекрасно впитывает эмоции, состояния. Каждой чашки было присвоено поэтическое имя – был совершен ритуал чаепития и я знаю, что многие из участниц продолжают их использовать дома.

9. Второй аспект трансперсональной теории проявляющийся в межличностном взаимодействии. Для меня по-прежнему остается мистикой и загадкой. Как случайно люди со сходными проблемами оказываются в одной подгруппе. И их арт-продукция проявляет это сходство. Здесь становятся видны феномены магнетизма. И каждая группа очень яркой метафорой жизни в целом. Где каждый из участников повторяет свои привычные в жизни стратегии, имея возможность выразить их творчески, увидеть изменить.

10. Искусство говорит на языке души, сердца. Это не философская категория. Но любовь является важной составляющей профессий терапевта творческим выражением. «В одной творческой мысли тысячи забытых ночей любви возвращаются к жизни опять с их величием и восторгом»
Уильям Блейк

Хотелось сказать несколько слов о существующих терминологических проблемах, для разрешения которых, возможно понадобиться созыв отдельной конференции уже среди российских практикующих терапевтов в области искусства, на которой также должны будут поставлены проблемы по образовательным стандартам в области арт-терапии в России, лицензированию, аккредитации арт-терапевтов.

Бирюкова И.В прошедшая обучение в Euwropenian Graduarte scoule по направлению Терапия творческим выражением поднимала вопрос об адекватном переводе самих названий. Термин «арт-терапия» для обозначения направления, связанного с использованием искусства в психотерапии уже прижился в России, отчасти, во многом благодаря деятельности А.И. Копытина. Но тем не менее в английском языке- термин arts –therapy , что можно перевести как терапия искусствами, что же касается art-therapy, то речь в данном случае идет о терапии с помощью визуального искусства, или изобразительного искусства, куда относится – живопись , лепка. Есть сомнения стоит ли сюда же относить фото и медиа арт , такая же ситуация с отсутствием единой терминологии для терапии посредством методов современного искусства – перформанса, инсталяции. Автор статьи полностью присоединяется к мнениям о необходимости разрешения этих и подобных вопросов.

П. Книлл, Х.Н. Барба, М.Н.Фукс Менестрели Души. Интермодальная терапия выразительными искусствами( по книге Paolo J.Knill,Helen N.Barba,Margo N.Fuchs "Ministrels of Soul" Intermodal Expressive Therapy, Toronto, Palmeston Press,1993, перевод Анны Пайковой)

Чем же тогда занимается Терапевт искусствами,если не выписывает лекарств, не делает анестезии, не колет уколов,не дезинфицирует, не оперирует, не накладывает швов, не делает перевязок?

Его дезинфекция- это ощущения контакта с тем, чего касается рука,

Его хирургия– это разрешение боли быть выраженной,

Его наложение швов – это помощь в выявлении,

во-ображение. Да, Инструменты могут быть разными,

В основе всех видов философии искусства лежит ключевой вопрос: «Что есть красота?» Диалог, порожденный этим вопросом, охватывает поле эстетики. У каждого из нас есть чувство прекрасного, если не художественное, то человеческое. Но кажется, что в терапевтической комнате осознание этого является табу, основанном, возможно, на страхе того, что, отвечая прекрасному при работе с клиентом, мы становимся на позицию оценки в этой работе «хорошего» и «плохого», а это, в свою очередь, может неблагоприятно повлиять на самооценку клиента. Но подавляя наше эстетическое чувство, мы , так сказать, выбрасываем вместе с водой и ребенка, утрачивая один из самых ценных для привлечения исцеляющей силы искусств талантов и для достижения глубины психотерапевтических отношений.

Вопрос не в том, есть или нет место для эстетики в экспрессивной терапии. В большинстве случаев, конечно, есть! Вопрос скорее в том, как ее оптимально и ответственно использовать. Это вопрос, на котором мы сосредоточим здесь наше внимание.

Эстетика как академическая дисциплина относительно молода, если мы учтем, что дискурс о красоте появился уже в Древней Греции, но сама дисциплина была основана только в 1750 году Александром Готтлибом Баумгартеном. Его эстетика была основана на строго картезианской парадигме и прежде всего, рассматривала формальные аспекты объекта, воспринимаемого как источник эстетического объекта. Психологическая эстетика , представленная Иоганном Генрихом Чокке в 1793 году и позже – психологом Густавом Теодором Фехнером постулировала, что эстетическая эффективность рождается в жизни, которую мы, как наблюдатели, проецируем на объект ( Alesch , 1991, с. 29-33).

Если же мы исследуем эстетику способом, действительно, соответствующим, искусствам в психотерапии, способом, питающим душу, то необходимо выпрыгнуть за пределы традиционного понимания формальной эстетики, которая сама по себе имеет дело с идеальными формами, и за пределы упрощенного утверждения, что «красота лежит в глазах созерцающего». Напротив, мы сосредоточимся на феномене, который мы называем « эстетический ответ». Этот феномен характерен для людей, которые участвуют в художественном/творческом процессе как художники или актеры, и как свидетели (зрители). Этот феномен не становится мерой измерения красоты искусства по отношению к объективному идеалу. Скорее эстетический ответ описывает характерные способы бытия в присутствии творческого акта или произведения искусства, способы, затрагивающие душу, пробуждающие воображение, затрагивающее эмоции и мысли. Наша цель здесь – скорее сфокусироваться на качестве ответа, чем пытаться объективировать случаи, его вызывающие. Оценка подтверждает наше предположение, что эстетика занимает значимое место в теории и практике глубинной психологии.

Эстетический отклик и Эстетическая Ответственность

Эстетический отклик , понятие, которое мы будем здесь использовать, - это определенная реакция, рождающаяся в теле, на происшествие в воображении, на художественный акт, или на восприятие художественного произведения. Когда ответ является глубоким и берущим за душу, мы описываем его как «трогательный» или «захватывающий дух» ( Atem - beraubend ). Наш язык подсказывает наличие связи образа и сенсорной реакции, которое Хилмман описывает как то, что выдает себя в быстром вдохе (или вдохновении ). Мы можем испытать его, когда находимся в присутствии прекрасного (1994), даже если иногда мы можем и не испытывать этого буквально.

Gendlin (1981) в своем методе фокусирования описывал эстетический ответ как «ощущение смысла»– феномен рождения «совершенно правильного» образа. Ощущение смысла предваряет переход к осознанию и к обостренному пониманию психотерапевтического процесса. Язык, который мы используем для описания этого феномена (например, «трогательно», «дух захватывает», «замирание сердца»), показывает такие аспекты этой реакции, как образность, чувственность и удивление. Ясность, связанная с ответом и с воздействием на дыхание выделяются также и Бюлером в том, что он называет опытом «Ага». Эта метафора применима в независимости от того, является ли этот опыт очень приятным, или он характеризуется переживанием боли и вызывает отвращение. Противоположное качество можно было бы назвать анэстезия , так сказать, тупость, неспособность реагировать.

Как же тогда мы сможем отличить отсутствие реакции вследствие того, что событие было недостаточно впечатляющим, от анестезии в ответ на захватывающее событие? Другими словами, когда пациент не может реагировать, например, на живопись, это происходит от скуки, возникающей в ответ на мало впечатляющую картину, или из-за того, что пациент находится в состоянии анестезии ? Осознание этого отличия приходит благодаря тщательной тренировке нас самих и наших клиентов в раскрытии чувств, распознавании эстетического ответа и использовании его в качестве инструмента. Различение этого очень важно для терапевта, потому что эстетический ответ может помочь достичь большей глубины. Более того, глубокие ответы, как сенсорные, так и эмоциональные, обладают способностью открыть дверь к Psyche . Это может произойти только, если мы уделим достаточно места в нашей работе для активации чувств до такой степени, когда доверие и уверенность будут способны порождать чувственный отклик.

Перед нами стоит особый вызов - преодолеть механизмы анестезии в сегодняшнем мире. Могло ли произойти то, что подлинная красота исчезла из нашей повседневной жизни до такой степени, что мы вынуждены прибегать к анестезии, чтобы защитить себя от ощущения оскорбительных реалий? Возможно, озабоченность современных терапевтов переживанием прошлых оскорблений нужно сопоставить с теми оскорблениями, которые происходят в настоящем; конечно, тогда эстетический ответ приобретет политическую окраску.

Эстетический ответ – это феномен, существующий в присутствии художественного продукта , в то время как эстетическая ответственность описывает феномен, относящийся к художественному процессу . Позже мы увидим, что нам нужно учитывать оба этих феномена, если мы хотим научиться использовать красоту как критерий в экспрессивной терапии.

Прежде всего, эстетический ответ, как мы увидели, сигнализирует о значимости возникающего образа, неважно, приятного или болезненного. Этот сигнал аналогичен тому, как теснота в груди сообщает об угрозе для сердца. Диалог с образом приводит к углублению его красоты и богатства, и к выявлению сущностных значений. Художественная работа или «продукты» охватывают целый спектр привлекательных и отзывающихся внутри образов, которые содержатся там, где Эрос ассоциируется с красотой. Эстетический ответ, таким образом, тесно связан с эротизмом, как будет отмечено при обсуждении эстетической ответственности.

Рассматривая изучение эстетической ответственности, Рудольф Арнхейм комментировал связь Эроса и искусства, утверждая, что художественный процесс может существовать вне «любовного чувства». Такое смещение в сторону Эроса необязательно очевидно в представленном объекте или теме. Это скорее ощущение, которое мы получаем от следов художественного процесса, оставленных в произведении искусства. Это следы «любовного чувства» ( Arnheim , 1987).

Внимание, которое мы уделяем этой теме или объекту, интенсивное поклонение художественному процессу вне пространства и времени, взаимопроникновение художника и объекта в страдании и радости, - все это качества, которые мы прилагаем к опыту любви к определенному объекту. Для платоников красота – это то, к чему можно испытывать сильное и горячее чувство. Эрос руководит философом или художником, - это тот же Эрос, которого мы знаем по мифу ( Armstrong , 1987, c . 61).

Кульминация эротического опыта в создании произведений искусства достигается в отпускании своей работы , когда она признана, и это иллюстрирует истинное отношение, не претендующее на обладание внутри опыта эротического вовлечения. Мы можем наблюдатьэти качества также и в процессах и в произведениях искусства «непрофессиональных» художников, в том числе детей и людей, проходящих терапию. Эти качества не являются необходимым критерием, достаточным для измерения величия произведения искусства, но они делают работу отличной от деятельности, имеющей утилитарные цели, то есть виды творчества, в которых цель оправдывает средства, например, фотографии, которые служат задачам рынка, или тестирования и обследования в рамках механической оценки. (Мы не хотим сказать, что при таких условиях не может возникнуть произведение искусства; даже в таких обстоятельствах искусство может иногда расцветать).

Таким образом, присутствие красоты не привязано к конкретности или абстрактности представленной здесь темы или объекта. Красота излучается и расходится по путям и средствам, в которыхтворение, изначально представленное в «любовном чувстве», подходит к нам. Это то, что так глубоко трогает нас в таких произведениях, как «Герника» Пикассо, «Венгерские псалмы» Кодали, «Ад» Босха, «Пьяницы» Брейгеля, сцена бичевания Христа в «Страстях по Матфею» Баха, а часто и в полных боли картинах, движениях, звуках, ритмах, действиях и словах наших клиентов. Эти представления привлекают наше внимание и эмпатическое недоумение, не пробуждая при этом нашу тревогу или защитные реакции. Силы красоты, которая позволяет приблизится к тому, что вызывает боль, к страданию, к безобразному, к отвратительному, архетипична, как это хорошо описано в мифе о «Красавице и чудовище».

Когда мы ответственно отвечаем на то, что возникает процессе творчества, мы проявляем эстетическую ответственность . Далее мы обсудим более подробно особые качества, необходимые для достижения отношения эстетической ответственности.

Эстетическая ответственность в практике.

Когда терапевт подготовился или «очистился» и может приступить к работе, он или она готов применить теорию и язык, характерный для студийной работы – иными словами, эстетическую ответственность. Это применение эстетической ответственности становится противоречием (конфронтацией), в терапевтическом смысле, и жизненной частью применения художественного подхода к терапевтичеким отношениям.

Ответственное художественное участие в артистическом/терапевтическом процессе характеризуют определенные качества. Они включают:

Усиленное, устойчивое, направленное внимание;
Самоотдача, которая превосходит границы времени и пространства;
Проницаемость границ между художником и творением;
Бескорыстное влечение/тоска по творению;
Отпускание работы, когда она завершена; и
Условие, при котором ценность процесса не зависит от того, является ли творение прекрасным или «чудовищным».

Далее мы проиллюстрируем эти принципы при обсуждении силы красоты в терапевтической помощи.

Эстетические соображения руководят нами при обретении нами открытости и чувствительности к действенной реальности наступающего. Мы коснемся техник и методов, которые усиливают эстетическую ответственность, открывают креативность, и развивают техники, открывающие дверь к миру образов. Как выглядит такая эстетическая вмешательство на практике? Ниже мы приведем несколько отрывков.

Пример из Сценического искусства

Сцена позволяет нам присутствовать при том, что находится «за сценой». В драме терапевт может использовать вмешательство:

«Кажется, что голос и жесты не соответствуют персонажу, которого ты играешь. Давай исследуем диапозон голоса во фразе, которая произносится перед тем, как Энн входит в комнату».

Театр- это вид искусства, который имеет глубокое психологическое влияние, когда работа в студии оптимально оттачивает эстетическое качество. Морено признавал и использовал эту силу в своем «Театре спонтанности», посредством которого он развивал и совершенстовал свою психодраматическую технику (1959). Эта сила была признана и внедрялась также и в теорию драмы, например, в работе Константина Станиславского (1961) в России, Ежи Гротовского (1970) в Польше и французского режиссера Жана Руша (1975).

Пример из Танца/Движения

В танце мы можем наблюдать, например, такой диалог:

Терапевт : Я вижу,что движения верхней части твоего тела и рук направлены наружу и наискосок, доходя до половины вверх, как развивающиеся крылья; но я не могу почувствовать или увидеть приземления или полета. Это особенно заметно в работе ног.

Танцор : Я хочу быть птицей, но чувствую, что не могу оторваться от пола.

Терапевт : Попробуй обрести чувство воздуха. [Она предлагает клиенту сильно дышать, изображая ртом шум ветра. Тогда стопы начинают двигаться более целенаправленно вниз, вызывая более уверенное усилие, почти такое же, которое требуется птице, когда она пружинит лапами перед тем, как оттолкнутся от ветки].

Терапевт : Что еще мешает тебе стать летучим? Исследуй движения шеи, верхней части туловища и плеч.

[Действительно, после некоторого периода подобных обменов репликами, клиент открывает гортань и кричит, как морская чайка, а затем прыгает вверх, и в этом импровизированном танцевальном движении становится действительно летающим. Рождающийся танец оказывается красивым, катарсическим и эмоциональным].

Движение приносит то, что мы можем ожидать лишь в рамках просто телесно-ориентированной психотерапии; отличие состоит в том, что работа дыхания, тела и голоса вписана здесь в определенный вид искусства, которое становится все более прекрасным, по мере того, как выявляется сущность. Хотя мы можем ставить эти же задачи и в телесно-ориентированной терапии, но в этом виде терапевтической практики эстетика не учитывается.

В рисунке или живописи, терапевт может поощрять других к поиску «правильных» образов, предлагая помощь типа: «Возьми лист бумаги побольше!», «Используй больше воды!», «Посмотри на это внимательно перед тем, как приступить!», «Сделай это еще раз!», «Учти это негативное пространство!» и «Попробуй обозначит это пространство только цветом».

У рисования есть дополнительное преимущество того, что оно позволяет работать с материалом в течение многих сессий подряд, «не теряя нити», потому что материал сохраняется от одной сессии до следующей. Человек может переделать картину, или начать все заново. Кроме того, работы можно выложить рядом и рассматривать, как документ изменения в процессе роста. Когда мы держим в руках и рассматриваем серию изображений, мы можем как бы уловить действенную реальность бытия и быть свидетелями ее воплощения.

Примеры из Литературного творчества

Искусство литературы начинается со вслушивания в то,

Литература в своей связи с мышлением, позволяет смотреть в прошлое и будущее. В посланиях рождающихся метафор и голосов мы обретаем смысл прошлого и придумываем будущее. Поиск значения обычно происходит после того, как мы уступаем присутствию внутреннего видения и слушания во время процесса написания текста.

При работе с поэтическим языком эстетическая ответственность затрагивает письмо и чтение. Для создания письменного текста терапевт может предложить уделить некоторое время спонтанному свободному письму. Затем он может предложить просмотреть этот свободно написанный текст, чтобы обнаружить в него эстетические ответы. Ответы можно затем выписать отдельно на лист бумаги в соответствии с их качествами. Потом клиенту можно предложить поиграть с этими вырванными сочетаниями слов, добавляя, изменяя или выбрасывая определенные слова; относиться к ним как к кускам мозаики, пока не появится стихотворение.

Представляя текст, автору можно предложить произносить текст вслух и артикулировать, повторять, преувеличивать или использовать жестикуляцию или даже движение всем телом, чтобы лучше выкристаллизовать выразительность.

Метод спонтанного свободного письма помогает автору преодолеть стереотипы. Избегание позы «родительского» или «учительского» принуждения с помощью четких инструкций может оказаться эффективной терапевтической помощью. Это облегчает движение автора в его собственной интуиции, ощущаемого чувства и воображения. Эти методы помогают автору выстраивать отношения со своим творчеством. В той степени, в которой он позволяет себе быть затронутым текстом, сам по себе текст становится терапевтической помощью.

Примеры из музыки

Ты переносишь меня в нескончанемое здесь и сейчас

[На этой музыкальной сессии терапевт хочет выяснить, хочет ли клиент использовать регулярный или метрический ритм в рождающейся ритмической теме. Техническое предложение прояснить ситуацию приводит к открытию, что желаемым/искомым является чередование входа и выхода из ритма].

Терапевт : Хорошо, давай теперь поработаем с крайностями. Начни с аметричных, хаотических звуков, а затем после паузы исследуй простой удар, состоящий из одной или двух нот.

[Дальше следует интенсивная студийная работа. Различение настроений двух крайностей рождает образы, которые указывают на трудность, которую клиент испытывает в жизни, в том,чтобы удержать свой центр, когда дела на работе приходят в хаос. Только после более глубокого осмысления дилеммы импровизация находит убедительную форму, излучающую красоту.]

Сессия групповой музыкальной терапии может пойти по следующему сценарию:

Слушая запись групповой импровизации, терапевт анализирует вместе с музыкантами структуру и форму произведения. В процессе анализа группа приходит к консенсусу по поводу того, как исполнить эту вещь по-другому. Они играют до тех пор, пока не достигнут эстетического удовлетворения. Через практику студийной импровизации решаются многие задачи групповой динамики, по мере того, как группа старается найти убедительную музыкальную форму, которая бы удовлетворяла критериям как соло, так и ансамбля, развитие и аранжировка мелодий и тем, и так далее.

Когда эстетическая рефлексия получает преимущество над коррекционной, это снимает давление с терапевтических отношений,- то давление, которое может привести к стремлению терапевта психологически формулировать моральные цели, что вызывает у клиентов чувство вины.

Предположим, что в музыкальной сессии, например, в студийной работе партия треугольника тонет в звуках остального ансамбля. Это может стать поводом для нашей фрустрации, если мы будем озабочены групповой динамикой, и тогда мы можем испытывать искушение ответить так, что наша реакция будет воспринята как упрек: выделив человека с треугольником и приписав ему недостаток уверенности в себе, мы потребуем, чтобы более «доминантные» другие играли потише. Но в действительности вопросы групповой динамики как раз могут очень успешно решаться, если мы сосредотачиваемся на процессе создания музыки, не разворачивая межличностных проблем. В какой-то момент терапевт может предложить прослушать запись сессии, попросив людей прокомментировать то, что они слышат, а когда в записи не обнаружится следов звука треугольника, предложить играть снова до тех пор, пока звук не станет более сбалансированным и более привлекательным с эстетической точки зрения.

То, что произойдет во время такого расширения действенной реальности, можно отнести к области психологического вмешательства в эстетические критерии. Оно переносит действенную реальность на глубину души, где рождаются Эрос и Psyche . Расширение действенной реальности через Красоту свойственно душе, и оно само проявляется психологически и физически.

Эстетический отклик как терапевтическая помощь

Только что мы изучили терапевтическое вмешательство в процесс формирования , основанный на эстетических критериях и сосредоточенный на эстетической ответственности. В экспрессивной терапии есть также место для такой терапевтической помощи, при которой мы знакомимся с продуктами , то есть с готовыми работами – картинами, рассказами, стихами, песнями, танцами и театральными и музыкальными представлениями.

Многие терапевты чувствуют себя в большей безопасности, если предстоящее столкновение с работой происходит таким образом, что ее исход подходит под известную теорию. При этом подходе можно упустить «лодку» из притчи, плывущую по бурным водам». В попытке «привязать» реальности к этом берегу, терапевт может потерять из виду расширяющуюся действенную реальность, а это видение необходимо учитывать, если мы хотим доплыть до другого берега. Более многообещающий подход к «знакомству с работой» в терапевтическом окружении исходит из эстетической традиции, основанной на эстетическом ответе.

Даже при хорошей подготовке ясность и бдительность, необходимые экспрессивным терапевтам для такой интенсивной работе требует громадной стойкости. В условиях такой интимности человек должен быть постоянно внимателен к явлениям контрпереноса.

Нам нужно достичь именно того, что мы описали выше как отношения «очищения» или омывания – внимательной сосредоточенности на наблюдении, чтобы не осквернить эстетический ответ невротическими потребностями или контрпереносом. Нам нужно будет постоянно проверять свою мотивацию ответов, и свой интерес к работе следующими вопросами:

Привлекает ли меня именно «Ах» опыт красоты, тот опыт, который приятно переживать и легко любить? С другой стороны, есть ли у меня желание или стойкость, чтобы выдержать болезненный или безобразный материал?
Не привлекает ли меня больше, чем красота, удовлетворение от того, что подтверждает психотеоретические рассуждения? Не влюблен ли я, как Шерлок Холмс, в игру в подтверждение моих собственных гипотез и в признание себя успешным терапевтом?
Действительно ли я удивлен материалом, с которым встречаюсь, или я удивлен всего лишь тем, что все произошло, как я и думал? Другими словами, не есть ли это горделивое удивление моей «правотой»?
Не привношу ли я доли любопытства в материал? Что заставляет меня отвечать эстетически: действительно ли это острое любящее чувство, сопровождающееся радостью, благоговением и трепетом уважения? Или я ищу знакомо игры в притворный интерес, гоняющийся за сенсациями? Хватает ли мне храбрости выказывать интерес, несмотря на реальную тревогу, которую я испытываю?
Готов ли я встретиться с незнакомыми эстетическими посылами и питать их , пока они не приобретут мастерства и понимания? Или же я позволяю себе влиять своим ответом на развитие произведения искусства так, чтобы оно удовлетворяло моим формальным эстетическим критериям и годилось для создания портфолио творчества моих клиентов?
Могу ли я честно говорить об отсутствии эстетического ответа, зная о том, как такое признание для клиента; и все же просить его перевести материал в другие формы искусства, чтобы исследовать его значение? Или я симулирую эстетический ответ, чтобы было «приятно» или чтобы сессия скорее завершилась?

Можно задать гораздо больше вопросов подобного рода. Каждый из них затрагивает дилеммы контрпереноса. Вопросы о мотивации терапевта очень важны для анализа контрпереноса. Мы должны также поставить под вопрос эстетическую мотивации, которая заставляет нас заняться деятельностью, обнажающую болезненное, некрасивое, шокирующее и отталкивающее. Что подогревает нашу мотивацию - мания сенсационности, комплекс неполноценности, скрывающийся за «синдромом помощи», или храбрость, которая компенсирует тревогу? Или это эмоциональное открытие, зажженное сильным любовным чувством к творению, направленное внимание и проникновение, уступающее контенированию, которое похоже на вид искусства, о чем мы говорили ранее? Не притязает ли испытываемое влечение на обладание? Достаточно ли места для разлуки, подобной тому, как художник отпускает работу? Излучает ли сострадание и преданность к тому, что содержит боль, свет эстетического ответа – «Ах» и «Ага» узнавание? Мы называем эти вопросы о мотивации арт-аналоговым исследованием.

Аналитик Мюллер-Брауншвейг, в подтверждение нашего предыдущего обсуждения, дал определение работы психотерапии, как «аналогичной» работе искусства. Давайте проясним здесь, что клиента нельзя сравнивать с произведением искусства; скорее это ситуация двоих , клиента и терапевта в их встрече, аналогичная рождению произведения искусства ( Salber , 1980, с. 19). Мы увидели, что присутствие красоты и любви не обязательно зависит от содержания художественной работы. Они возникают как следствие эстетической ответственности во время процесса открывания и эстетического ответа при встрече с творением. Миф о Красавице и Чудовище, упомянутый ранее, символизирует этот феномен и может быть понят через арт-аналоговое исследование.

На симпозиуме в Гарвардском Университете в 1986 году участники изучали арт-аналоговое исследование. На этом симпозиуме обсуждалась психотерапия с жертвами пыток, пострадавшими во время войны в Камбодже. Нужно ли побуждать клиентов рассказывать о травме или им нужно, наоборот, помочь забыть этот опыт, в надежде избавить их от кошмаров? Опираясь до некоторой степени на знания, полученные из психотерапевтического опыта работы с ветеранами II Мировой войны, некоторые предупреждали о возможности психотических срывов при открытии этого материала. Другие же предупреждали, что если помогать клиентам забыть кошмары, то может наступить тяжелая депрессия. В обоих случаях материалы этих исследований были неубедительными, и, чтобы пролить больше света на эту проблему, участники дискуссии обратились к исследованию контрпереноса. Большинство из них согласились с тем, что перед этим вопросом этические задачи нельзя решить раз и навсегда для всех, выбрав один из предложенных методов.

Арт-аналоговое исследование этического аспекта такой проблемы, как эта, всегда будет ставить под сомнение действия вмешательства, заставляющие клиента открываться (из-за скрытых мотивов добиться сенсации) и которые будут направлены на то, чтобы скрыть события (в попытке придерживаться моралистической эстетики). Арт-аналоговое исследование ставит под вопрос механистические методы, в которых буквально повторяется опыт мучений, вместо того, чтобы терпеливо создавать безопасный и открытый контейнер, в котором боль может обрести свою форму, когда это нужно, и пространство для преображения.

Присутствие красоты и любви в терапии аналогично их присутствию в искусстве, независимо от заявленной объекта или темы. В любом случае, оно, чтобы быть успешным, должно исходить из самой работы или терапевтических отношений. Как мы заметили, это зависит от эстетической ответственности в процессе открывания и эстетического ответа при встрече с творением. Обращение к болезненному, некрасивому, шокирующему и отвратительному может быть в этом случае принято с состраданием, как образы, которые существуют отдельно от моральных суждений и прекрасны по сути.

Иллюстрацией тому, как это работает, может послужить один пример. Во время Гарвардского симпозиума, один психиатр представил случай женщины, пострадавшей в концентрационном лагере в Камбодже. Она представила свою жуткую историю на групповой терапии только после того, как ее индивидуальная терапия уже успешно протекала в течение какого-то времени. Группа спонтанно ответила на ее историю воспроизведением традиционной церемонии их родной области. В этом ритуале один из «старейшин» поведал ужасную «черную» сказку их родины. Через искусство сказания травматический опыт клиентки был принят в архетипический круг древней мифологии этих людей, и миф был способен удержать невероятно болезненные истории их культуры. Опыт не мог исправить или улучшить первоначальную ситуацию, но он предоставил безопасное вместилище для страданий клиентки открытости, которая позволила боли принять нужную форму и обрести излучение архетипической красоты.

Подпитывая сильную приверженность красоте, экспрессивный терапевт является слугой рождающегося воображения. Страсть, Эрос и преобразующая агрессия потребуется и будет использована на скромной службе возникающему смыслу. Эго должно уйти с дороги, в противном случае, терапевт не сможет не сможет пригласить чувство удивления. Терапевтам, как и художникам нужны тщательно отточенные навыки и терпение, чтобы быть рядом с беспомощностью, задача, которую можно вынести только при наличии сильной веры. Быть экспрессивным терапевтом – значит занять религиозную позицию открытости ко всему свету и всем теням души.

Ключевым эстетическим соображением в терапии является вопрос, как представить работу человека для обратной связи и размышления, и как представить саму обратную связь. Мы бы хотели остановиться на задачах, касающихся презентации художественных работ так, чтобы это способствовало большему общению людей.

Чтобы облегчить шэринг или ход работы, терапевт использует традиционные ритуалы презентации. Когда клиента спрашивают: «Как ты хочешь представить свою работу?», клиент может выбрать создание выставки или музыкальное действие, театральное представление или танец; чтение стихов или исполнение особого ритуала для встречи с работой. Терапевт в качестве полностью присутствующего свидетеля становится частью действенной реальности. Следует провести грань между реальностью образа, исполнителем, свидетелем и их реальностями. Проясняя это, мы утверждаем необходимость защитить действенную реальность.

Чтобы быть уверенными, что защищаем действенную реальность, мы должны помнить: Художник не есть образ, а образ не является частью художника. Мы можем переформулировать это феномен, сказав, что образы приходят к художнику, и когда он их получает, они могут иметь для него (или для нее) важный смысл. Когда образы представлены другим, они становятся дарами, которые вызывают диалог, обмен и единение.

Левайн пишет в своем эссе «Принесение Даров на Пир»:

Презентация имеет также структуру ритуала выхода. Она требует, чтобы тот, кто представляет, отделился от группы, чтобы войти в лиминальное состояние страдания и уязвимости, а в конце снова быть включенным в сообщество... Но если группа не может снова принять его, презентация останется неполной и неэффективной. Поэтому для успеха презентация требует участия группы…Итак, мы видим, что презентация как ритуал выхода должна быть понята по сути как обмен дарами… То есть, группа воодушевляется своей одаренностью через дар презентации, и в благодарность желает замкнуть круг ответным даром…Чудесно то, что обмен страданием образует сообщество исцеления. Когда дух дара трогает группу, печаль превращается в радость. Это не то «счастье», которое приходит при избегании боли, не мелкое, преходящее и нереальное состояние. Напротив, это глубоко преданное и подлинное свидание души с собой, и свидание души с другим. Это община ( communitas ) , опыт человеческой доброты.

Биография автора: Салли Брукер является арттерапевтом по образованию и виду деятельности на протяжении последних 30 лет. В 1979 году она получила диплом арттерапевта в Университете Джорджа Вашингтона в г. Вашингтон. На протяжении более чем 30 лет она работала арттерапевтом в области психиатрической помощи детям, подросткам и взрослым. Салли Брукер работала в психиатрических больницах, психиатрических клиниках, организациях, оказывающих психиатрическую помощь, в центрах помощи алкоголикам, имела частную практику. В настоящее время она возглавляет студию «На первом этаже», которая реализует программу помощи людям, страдающим психическими заболеваниями ( www . studiodownstairs . org ). Салли работала в качестве преподавателя арттерапии в университетах, проводила семинары и т.д. Она также является художником; выставки ее работ проводились как в США, так и в других странах. С 1995 года она посещает Москву и Санкт Петербург как для проведения семинаров и тренингов, так и в качестве участника различных конференций. Ей было предложено написать эту статью для первого в России психотерапевтического журнала. В этой статье будет дан краткий обзор арттерапии и будут включены примеры из практики Салли Брукер в качестве арттерапевта. Для того чтобы дать читателю возможность лучше понять, что же такое арттерапия, в статью будут включены несколько кратких упражнений.

Введение:

В этой статье я дам краткое описание истории и практики арттерапии в США. Я также постараюсь описать процесс работы в этой области. До того как начать мое повествование, я хотела бы поделиться необычным сном, который превратился в искусство, а потом и в реальность для меня. Я надеюсь, что это послужит примером силы, присущей нашим снам и тому, как она проявляется с помощью искусства. Полная версия этого описания была опубликована в Журнале Американской Арттерапевтической Ассоциации том 13, №4, 1996 год.

Сон, который случился в 1995 году. Мне приснилось, что моя бабушка стояла одна в большом музее. Она была старая и на ней была одежда, которую носили бедные русские крестьяне. Моя бабушка родилась в Белоруссии, но эмигрировала в США в 1912 году. В моем сне на мою бабушку не обращали никакого внимания группа молодых художников, все они были элегантно одеты и пили вино из золотых винных бокалов. После серии совпадений, я нарисовала этот сон, он был разыгран несколько раз с разными финалами и сыграл центральную роль в процессе принятия мной решения о согласии посетить Санкт Петербург. В основном мой сон вел меня на конференцию Института Гармонии, где я представила свою художественную и терапевтическую работу со сновидениями. Мой дальнейший путь привел меня к знакомству в Москве с моей уважаемой коллегой Ириной Бирюковой (она присутствовала на первом семинаре в Санкт Петербурге). Вместе с Ириной Бирюковой, пионером в области танцевально-двигательной терапии, преподавателем института практической психологии и психоанализа в Москве, мы образовали плодотворный союз, существующий до настоящего времени.

Что же такое Арттерапия? Арттерапия – это профессия, в которой используется исцеляющая сила творческого созидания. Арттерапия включает визуальные репрезентации искусства, такие как рисунок, живопись, скульптура и т.д. В рамках целительного процесса арттерапии главенствующая роль отдается процессу сотворения искусства. Арттерапевт, как правило, - это умелый художник, который обладает пониманием сложного процесса творчества. Он или она также обладает знаниями в области психологических условий, которые позволяют человеку реализовываться в жизни. Арттерапевт с помощью глубинной чувствительности может способствовать тому, чтобы творческий процесс стал исцеляющим. Он или она также могут помочь человеку понять его бессознательные мотивации и сомнения, которые проявляются символически в процессе творчества. В результате подобного сотрудничества, обычно, проявляются психологические изменения. Выразительное искусство тоже является результатом этого.

Немного о профессии

Арттерапевты работают с детьми, подростками и взрослыми в рамках больниц, клиник, школ, оздоровительных центров и центров помощи людям, страдающим психическими заболеваниями. Мы часто являемся членами команды помощников, в которую могут входить врачи, психиатры, психологи и т.д. Многие пациенты получают большую пользу от арттерапии. Зачастую, в результате этого лечения, симптомы их заболевания исчезают. Для того, чтобы стать арттерапевтом, необходимо пройти соответствующее обучение и получить разрешение. Для этого необходимо пройти двухлетнее обучение после окончания университета. Процесс обучения включает в себя множество часов практики под руководством опытного арттерапевта. Арттерапевт должен иметь как теоретическое, так и практическое образование для того, чтобы соответствовать строгим профессиональным стандартам. Американская арттерапевтическая ассоциация- это профессиональная ассоциация, которая следит за процессом обучения и практики в этой области. Вы можете ознакомиться с их вебсайтом www.aata.org Выборочная ранняя история арттерапии в США и Европе

Со времени ее начала в 40-е годы 20го века арттерапия прошла процесс развития и стала установленной профессией в области помощи психически больным, которой занимаются несколько тысяч людей в нашей стране.

Появившись в США в 50х годах 20го века, арттерапия изначально была профессией, заимствовавшей теоретическую и практическую базу из других, более сформированных, областей теории искусства и психологии. Несколько выходцев из Европы дали толчок началу развития арттерапии в США. Популярность Зигмунда Фрейда и его последователей способствовала практике психоанализа. Этот новый способ рассмотрения нашего языка, карт сновидений, потребностей, желаний и эмоций был революционным. Немецкий психиатр Карл Принцхорн был поражен рисунками пациентов, помещенных в психиатрическую больницу. Вместе с Жан де Буфе и другими профессиональными художниками, но увидел что-то «сырое» и прекрасное в этих работах. Принсхорн организовал первую выставку подобных работ в Германии в 1922 году. Выставка привлекла огромное внимание публики. Жан де Буфет, профессиональный художник, собрал огромную коллекцию таких работ, которая сейчас принадлежит Musee de L ' Art Brut в Лозанне, Швейцария. Другие последовали за ними, что привело к развитию искусства аутсайдеров. Примером этому служит музей искусства аутсайдеров в Москве, организованный в 1989 году. Этот «сырой взгляд» в художественном выражении, зачастую представленный в работах пациентов с психическими заболеваниями, получил принятие и уважение в области искусства.

Два основных подхода в Арттерапии

Доктор Маргарет Наумберг, практикующий психолог, проходя обучение психоанализу, обнаружила, что просьба пациентов нарисовать свои сновидения и эмоции значительно обогащала процесс психотерапии. Искусство стало средством проекции эмоционального материала переноса, что позволяло пациенту «посмотреть» на проблему с определенной психологической дистанции. Рассмотрение искусства как конкретного и экстэрнализованного эстетического выражения помогало психотерапевту и клиенту создать целительный альянс. Они получили возможность обсуждать аспекты, получившие отражение в рисунке, живописном полотне или скульптуре, в аналитическом ключе и предлагать различные способы их изменения. Эти изменения могли быть включены в саму художественную работу или в новую работу для того, чтобы пациент мог почувствовать, каким могло бы быть изменение, и в чем могла бы состоять разница. Подобная форма работы была позже названа термином Психотерапия искусством. Существовало убеждение в том, что искусство служит более высокой цели психотерапии. В рамках этой формы арттерапии самому процессу творчества выделялась роль на столько значительная, на сколько значительную помощь он оказывал процессу психотерапии. Например, давайте рассмотрим случай Руфь. В данной статье все приведенные случаи пациентов будут составными из случаев нескольких пациентов, что служит для того, чтобы продемонстрировать определенную мысль и защитить анонимность пациентов. Руфь – это женщина 34 лет, страдающая депрессией и тревожным расстройством, недавно пережившая развод с мужем. В связи с проблемой постоянного употребления алкоголя, судья постановил, что опеку над двумя пятилетними дочерьми – близняшками должен осуществлять ее отчужденный муж. Руфь начала свою сессию с рассказа о сне, который она видела, и который был о ее детях. Во сне дочки плакали, а она не могла найти их. Она проснулась в одиночестве и сильном огорчении, что повлекло за собой употребление алкоголя. На своей арттерапевтической сессии она рассказала этот сон и ее попросили нарисовать его. Несмотря на то, что Руфь считала это занятие бесполезным, она все же нарисовала сон. Во время рисования Руфь не сдерживала слез, и воссоединилась со своим страхом покинутости и со своей яростью по отношению к мужу. Картина отразила ее боль, грусть и беспомощность в сложившейся ситуации. После окончания рисунка она говорила с меньшим напряжением и смогла в дальнейшем обсудить с арттерапевтом свои чувства. После этого арттерапевт предложил Руфь сделать новый рисунок, на этот раз, отражающий ее связь с детьми. Посредством этого рисунка Руфь смогла осознать свои значительные ресурсы как матери и начать признавать, что дети это тоже ценили. Она также научилась тому, что можно использовать процесс рисования для разрядки эмоционального напряжения гораздо менее деструктивным способом, чем пьянство. Рисунок можно было взять домой и повесить на стену как напоминание о том, что было ценно для Руфь. Рисование стало связующим звеном между Руфь и ее детьми, ее внутренними ресурсами и ее терапевтом. Это помогло Руфь начать осознавать то, что существуют менее деструктивные способы мышления и поведения. Она смогла начать интернализировать эти новые чувства таким образом, что она смогла почувствовать изменения.
Другой арттерапевт – пионер, Эдит Крамер, беженка из Австрии, ввела термин «искусство как терапия». Вместо того чтобы интерпретировать художественную работу с клиентом, как это делала Маргарет Наумберг, Крамер верила в действие процесса сотворения искусства и присущую ему эстетическую ценность в данный момент. Она была уверенна в том, что исцеляющему процессу арттерапии способствовала способность позволить процессу развернуться без малейшего вмешательства со стороны психотерапевта. Она оставила интерпретации психиатрам и психологам, с кем она обсуждала сессии и художественные работы. Она создала атмосферу художественной студии . Во времена моего студенчества в 70-е годы широко обсуждались процесс и последствия двух различных подходов в арттерапии; подход Наумберг, где арттерапевт являлся главным терапевтом, и подход Крамер, где арттерапевт был больше художником и предоставлял терапевтическую поддержку. После того как я практиковала в рамках обоих подходов на протяжении около 30 лет, я могу оценить значение каждого из подходов.

Первичный и вторичный процессы

Арттерапия включает то, что известно как два мыслительных процесса, и иногда называется первичным и вторичным. Первичный процесс связан с тем, что Фрейд называл катарсисом, потоком сдерживаемых или подавленных эмоций. В рамках терминологии Фрейда первичный процесс происходит, когда эго и суперэго, которые противопоставляются ид или бессознательному, либо обойдены либо расслаблены. Первичный процесс схож с процессом творчества в том, что присутствует свободный поток мышления (в терминологии Фрейда - «свободная ассоциация»), который проявляется во внешнем пространстве посредством образов.

В этой образности содержится как личный, так и универсальный смысл. Роль арттерапевта заключается в работе с этим образным и с пациентом для того, чтобы получить более глубокое понимание бессознательного материала, проявляющегося в процессе работы. Этот материал становится значимой частью терапевтической встречи и последующей реинтеграции и исцеления пациента от эмоциональной боли. Вторичный процесс воплощен в рассматривании, обсуждении, интерпретации художественной работы. Оба процесса рассматриваются как неотъемлемые составляющие успешной арттерапии.

Дальнейшее применение арттерапии

В области психического здоровья арттерапия используется как для диагностики, так и для лечения. Есть несколько доказанных инструментов оценки, которые помогают клиницисту в понимании умения справляться и вопросов психического здоровья будущих клиентов. Эти методы оценки довольно важны при постановке целей терапии и в последующей терапевтической работе. Клиенты, страдающие тревожным расстройством, при котором часто нарушен сон, и способность соблюдать ежедневный распорядок обычной жизни, что оказывает влияние на состояние здоровья и проблемы взаимоотношений, способны найти облегчение своего состояния с помощью арттерапии. Процесс рисования, лепки, живописи приносит физическое успокоение и зачастую ведет к более глубокому осознанию психологических причин имеющихся стрессовых факторов. Подобным образом, человек, страдающий депрессией, зачастую чувствует подъем сил и рассказывает о том, что чувствует себя в большей связи со своими чувствами, после полученного опыта арттерапии. Арттерапия используется в индивидуальной терапии, терапии семей, пар и групповой терапии. Известен эффект физического исцеления в случаях как детей так и взрослых. Всегда сохраняется потребность в проведении дальнейших исследований в этой области для того, чтобы обосновать подобный эффект, который имеет значительную силу, но в основном воспринимается с юмором.

Студия «На первом этаже»

Студия «На первом этаже», основанная в 2002 году,- это открытая художественная студия-арттерапевтический проект, созданная для взрослых, страдающих от слабовыраженных до острых симптомов психических болезней. Симптомы, такие как постстрессовое травматическое расстройство после смерти близкого, развода, травмы или значимой потери вплоть до депрессивных расстройств, биполярного расстройства и шизофрении. Студия «На первом этаже», расположенная в Вашингтоне, сформирована по модели программы студии «Наверху», образованной в Лондоне. Эта программа была организована более 15 лет назад арттерапевтом Клер Мэнсон и Джил Дуглас.

Джил сказала: «Вся жизнь может быть выражена через искусство». Эта фраза напоминает высказывание Шекспира «Весь мир театр». Это способ рассматривать искусство как великую объединяющую силу. В рамках художественного творчества наши отличия и предубеждения вдруг становятся интересными и ценными. Основная этика студии «На первом этаже» базируется на убежденности в том, что по своей природе мы все человеческие существа.

Наша способность с помощью искусства превращать невидимое в обозримое очень важна. Не важно, страдает ли пациент депрессивным расстройством или шизофренией, все проявления жизни одинаково ценны и важны. Арттерапия в контексте сообщества старается пошатнуть предубеждения и тактику терапии душевно больных, существующие в обществе. Как подход равенства, существующий в студии, так и результаты художественного творчества призваны исцелять человека, группу, сообщество и общество. В студию «На первом этаже» приходит рисовать, писать или заниматься лепкой примерно 20 человек. В то время, пока они там находятся, арттерапевты работают с их частными работами, оказывают помощь в технических вопросах и обсуждают все темы, которые возникают в процессе работы. Частью деятельности студии является постоянно продолжающийся процесс формирования художественного сообщества, рассматриваются сложности, возникающие при создании художественных объектов, а также превратности и настроения, сопровождающие душевные болезни. Члены студии часто говорят о том, что начинают ощущать большую уверенность в себе и доверие в своих взаимоотношениях за пределами студии. Их творчество становится предметом гордости и источником раскрытия своих новых сторон.

Пример арттерапевтического упражнения

Несмотря на то, что требуются долгие годы обучения и практики под руководством супервизора для того, чтобы стать арттерапевтом, будет интересно почувствовать, что же такое арттерапия. Так как арттерапия является мощным инструментом лечения, никогда нельзя допускать ее использования при наличии лишь малой осведомленности в этой области. Это упражнение подходит для использования только лишь изучающими арттерапию для того, чтобы понять потенциальные возможности арттерапии. Помните, что нет ни «правильного» ни «неправильного» способа делать это упражнение, все, что вы сейчас рисуете, хорошо. Постарайтесь не подвергать какой-либо оценке результат, а понять себя посредством его.

Для выполнения этого задания вам потребуется большой лист бумаги и цветные мелки или пастель. Найдите тихое место. Выберите первый цвет, который вы будете использовать. Совершая широкие движения всей рукой, сделайте круги и линии в воздухе. После некоторого времени опустите руку к бумаге и запечатлите эти движения на бумаге. Можно в это время закрыть глаза для того, чтобы дать телу возможность ощутить этот опыт. Постарайтесь на это время отключить ту часть своего мозга, которая могла бы оценивать качество рисунка. Позвольте себе пребывать в опыте переживания данного момента. Теперь отстраните руку с мелком от бумаги. В течение нескольких секунд посмотрите на рисунок и, не давая никаких суждений, и с открытым мышлением посмотрите на рисунок с разных перспектив. Поворачивайте рисунок во все четыре стороны до тех пор, пока вы не рассмотрите его со всех сторон. Во время рассматривания замечайте, какие зрительные формы вам видятся в этом изображении и записывайте их. После завершения выполнения этого задания, выберите один из этих образов. Сейчас вам предлагается оживить этот образ, используя другие цвета и линии, добавляя и усиливая линии до тех пор, пока образ не станет абсолютно ясным, и вы не закончите рисунок. Обращайте внимание на чувства, которые вы испытываете в процессе рисования, если появятся какие-то чувства, и на какие-то осознания, которые могут возникнуть при работе с тем образом, который вы выбрали. Для того чтобы оставаться в этом процессе, старайтесь не анализировать свой образ, а лучше поисследуйте его взаимоотношения с чем-то внутри вас, возможно на символическом уровне. Запишите 8-10 слов, которые отражают опыт, связанный с вашим образом. Для каждого из этих слов составьте предложение.

Это простой способ создания словесной картины или стихотворения, которые могут погрузить вас еще глубже в процесс посредством продолжающегося процесса творчества.

Упражнение Две Настенные Росписи

Настенные росписи – это большие образы, которые оказывают влияние на смотрящего. В процессе истории искусства настенные росписи использовались для отражения великих моментов и событий. В арттерапии мы используем создание настенных росписей для того, чтобы помочь людям работать вместе и осознать свою роль в этой работе. Работа обычно строится вокруг тем, возникающих в группе. Например, темы могут быть такими: наши семьи, жизнь в больнице, сновидения, фантазии о совершенной жизни и т.д. Вам потребуется достаточно длинный рулон бумаги, краски и другой материал для рисования. Разложите бумагу на полу или приклейте ее к стене. Позвольте группе (3-8 человек) принять решение в отношении темы. Работайте в тишине над созданием образа по этой теме. После завершения работы, дайте возможность каждому члену группы высказаться по поводу процесса изготовления рисунка. Кто были лидерами? Каким образом было разделено пространство бумаги? Что помогало работе происходить свободно? Кто почувствовал на себе давление и почему? Отображает ли созданный образ выбранную тему? Какие ощущения вызывает у вас завершенный рисунок? Эти вопросы обычно вызывают активное обсуждение группового процесса, что является интегрирующей составляющей терапевтического процесса.

Заключительные замечания

Эта статья является кратким описанием истории и практики арттерапии в США. Я надеюсь на то, что она приоткроет дверь в дальнейшее изучение этой темы, чтение и размышление о потенциале использования арттерапии как с взрослыми, так и с детьми в любых жизненных обстоятельствах. Самым лучшим советом, который я могла бы дать тем, кто хочет сделать арттерапию своей профессией, будет – погрузиться глубже в свое собственное художественное выражение. Рисуйте, пишите, лепите, танцуйте, пишите стихи. Это даст вам глубинное понимание того, каким образом искусство и творчество катализируют процесс исцеления эмоциональных ран. Искусство возникает в изменчивом процессе мышления где-то между логической мыслью и сумасшествием. Это эфемерное пространство, которое всегда ищет художник. Краеугольным камнем терапии творческим самовыражением является более глубокое осознание этого процесса и рождающихся из него художественных работ.

А.И. Копытин Актуальные вопросы теории и практики групповой арт-терапии.

П.Книлл, Х.Н.Барба, М.Н.Фукс Менестрели души.Интермодальная терапия искусствами.

А.А.Сучилин.Л.А.Тихонович Арт-терапия как культурный феномен.

О.И.Генисаретский Мастреская:"Креативная антропология".

Н.Ю.Жвитиашвили Концепт "сдерживания" в арт-терапии психотических пациентов.

В.А.Свенцицикая Арт-терапия в психиатрической больнице специализированного типа.

Кит Лоринг Бесценные воспоминания ( глазами англичанина).

Е.А. Морозова Психотерапевтический потенциал провокативных методов и форм социально-психологического воздействия.

Т.Ю. Калошина Арт-терапия кризисных состояний.

В.В. Сидорова, А.Ю. Гарафеева Пластика тела и пластика глины.

В.В. Сидорова Образование в области терапии искусствами в России и за рубежом.

Ю.Е. Красный "Арт-всегда терапия" Развитие детей со специальными потребностями средствами искусства.

Философия Терапии творческим выражением и тенденции в современной психологии и современном искусстве.